Live long and fuck off
а у wolfox опять прекрасный стих
Кто-то в полночь проснется - а тень иная, незнакомая, топкая, водяная, легкий призрак бегущей болотной нави, проглядишь - растворится в стене дождя. И вот ходит, все ищет в густом тумане: моросит по зонту, расплылись бумаги, он еще не ушел - но уже не с нами, птицы, псы и собаки вослед глядят. Тень бежит, извивается, ускользает, городскою речушкой - да в топь и заводь, и оттуда русалочьими глазами, кто такого запомнит? Никто, никто. Зачерпни эту зелень дырявой ложкой, по мосту водяная гарцует лошадь, дева тень свою утром в реке полощет, и откуда-то слышится флейта в тон.
Кто-то в полночь проснется - а тень чужая, лисья, звонкая, рыжая, словно ржанье, все у зеркала крутится, наряжаясь, из-под юбки все девять хвостов видны. И чего теперь делать? - а что поделать, в первый снег прибежит стая блудных, белых, мог бы с ними бежать - значит, выл бы, пел бы, и под лапами б мялась сухая сныть. Тень играет и вьет, шелестит хвостами, скоро холод - вернется, завоет стая, тень у зеркала книги твои листает, тени букв разбегаются по стене. Бьют часы городские, тринадцать, двадцать, и кому здесь водить, а кому остаться, ломко падают листья сухих акаций в лисий след да в уютный, спокойный снег.
Кто-то в полночь проснется - и нету тени. И тому всего хуже - безродный пленник, он шатается, ниже иных растений, пока чью-то случайно не подберет. Кто-то в полночь проснется... но, впрочем, хватит, спите, дети, давно вам пора в кровати, чья-то тень на стене? Это просто платье, просто вешалка, просто наоборот. Спите, дети, на ратуше спят горгульи, в глубине под мостом кто-то тихо булькнул, бродят лисы по узеньким переулкам, ресторанные вина слегка горчат. Фонари потухают, луна в зените, я вам тени пришью черно-белой нитью, аккуратнее утром, не оторвите, не топчите, не пачкайте невзначай.
Кто-то в полночь проснется - а тень иная, незнакомая, топкая, водяная, легкий призрак бегущей болотной нави, проглядишь - растворится в стене дождя. И вот ходит, все ищет в густом тумане: моросит по зонту, расплылись бумаги, он еще не ушел - но уже не с нами, птицы, псы и собаки вослед глядят. Тень бежит, извивается, ускользает, городскою речушкой - да в топь и заводь, и оттуда русалочьими глазами, кто такого запомнит? Никто, никто. Зачерпни эту зелень дырявой ложкой, по мосту водяная гарцует лошадь, дева тень свою утром в реке полощет, и откуда-то слышится флейта в тон.
Кто-то в полночь проснется - а тень чужая, лисья, звонкая, рыжая, словно ржанье, все у зеркала крутится, наряжаясь, из-под юбки все девять хвостов видны. И чего теперь делать? - а что поделать, в первый снег прибежит стая блудных, белых, мог бы с ними бежать - значит, выл бы, пел бы, и под лапами б мялась сухая сныть. Тень играет и вьет, шелестит хвостами, скоро холод - вернется, завоет стая, тень у зеркала книги твои листает, тени букв разбегаются по стене. Бьют часы городские, тринадцать, двадцать, и кому здесь водить, а кому остаться, ломко падают листья сухих акаций в лисий след да в уютный, спокойный снег.
Кто-то в полночь проснется - и нету тени. И тому всего хуже - безродный пленник, он шатается, ниже иных растений, пока чью-то случайно не подберет. Кто-то в полночь проснется... но, впрочем, хватит, спите, дети, давно вам пора в кровати, чья-то тень на стене? Это просто платье, просто вешалка, просто наоборот. Спите, дети, на ратуше спят горгульи, в глубине под мостом кто-то тихо булькнул, бродят лисы по узеньким переулкам, ресторанные вина слегка горчат. Фонари потухают, луна в зените, я вам тени пришью черно-белой нитью, аккуратнее утром, не оторвите, не топчите, не пачкайте невзначай.