Live long and fuck off
Профессора Снейпа я очень люблю, но не с кем-то в пейринге, а самого по себе. так сказать "в вакууме". Он настолько ипичен в своем одиночестве, что это просто не может не радовать.
собственно текст неизвестно чьего авторства? ясно выражающий мою позицию по поводу сослешивания профессора с кем бы то ни было
воот
Разговор Ро с Северусом Снейпом
- Мадам, я от вас ухожу.
- Вы не можете этого сделать!
- Нет, могу. Я расторгаю контракт.
- Но почему?
- Вы знаете. То, что со мной делают ваши так называемые поклонники –противоестественно.
- Северус, мне очень жаль, но я не виновата. По правде говоря, я вас так описала, что не понимаю, как ваш образ вообще мог вызвать у кого-то мысли о сексе.
- Не говорите мне этого слова, от него мне становится дурно. Наверное, вы где-то допустили промашку. Упомянули мою хорошую фигуру или еще что-нибудь в этом роде.
- Да вы сами почитайте!
- Да… да, действительно. Ни единой бреши в доспехах самого отвратительного в мире типа. Наверное, они сумасшедшие; хорошо еще, их мало. И все же – вы должны прекратить это безумие.
- Дайте подумать. По книге снимают фильм. Подберем на вашу роль актера, который будет лет на двадцать вас старше.
- На тридцать!
- Северус…
- На сорок!
- Господи, Северус, столько не живут. Успокойтесь. Все будет в порядке. В интервью я очерню вас, как смогу.
- Вы уж постарайтесь.
- Я опишу вас, как злобного мерзавца – устраивает?
- Конечно. Ведь это чистая правда!
- Всё, я ухожу!
- Спокойно, не надо нервничать.
- Я не нервничаю, я в бешенстве! Вы это видели, а? А это?! Вы посмотрите, сколько их!
- Не надо швырять в меня распечатками. Я читала. Это ужасно.
- «Ужасно» - слабо сказано. Я бы еще пережил всяких девочек – Мерлин, дай мне силы! – но Поттера… Поттера я не переживу.
- Северус, мне очень жаль. Однако вы не должны меня обвинять - я выполнила свои обещания.
- Этот ваш актер меня погубил. Зачем он устроил фарс в Дуэльном клубе?
- И вовсе не фарс. Очень эффектно получилось.
- Вот именно!
- Вообще-то, его так затянули в корсет, что по всем законам анатомии он должен был только стоять столбом и хлопать глазами. Вот что значит – вжился в роль. Спокойно, Северус, спокойно! Обещаю, в следующих фильмах я попрошу вырезать максимальное количество эпизодов с его участием, и на экране он будет появляться не больше, чем на десять минут.
- На три!
- Нет, так нельзя.
- Эти извращенки укладывают меня в постель с Поттером и с Малфоем-младшим – да как я могу захотеть таких сопляков, а главное, как они могут захотеть меня?! Они утверждают, что я сплю с лохматой подружкой Поттера и с придурком Локхартом! Смакуя подробности. И вы мне тут…
- Северус, хотите, я напишу, что у вас плохие зубы?
- Да, да, да! И снова скажите, что я ужасен. Повторите несколько раз прямым текстом: «Северус Снейп – мерзкий, злобный, сальноволосый ублюдок, и надо быть не в своем уме, чтобы на него польстится». Распишите подробно, как я издеваюсь над Поттером – пусть всем станет понятно, что мы друг друга ненавидим и не захотим быть вместе, даже если высадить нас вдвоем на необитаемый остров или запереть в камере размерами два на два.
- Я сумею их убедить, Северус. Будьте спокойны, я все устрою.
- Северус, мне действительно очень жаль.
- Ну, хорошо, пусть Поттер. Пусть. Я уже смирился. Я даже как-то к нему привык. Пусть Малфои всех поколений. Пусть понаехавший тут молодняк женского пола в прозрачных тряпочках, которые они для чего-то надевают на верхнюю половину туловища - уж ходили бы голые. Но для чего вы впустили в книгу Блэка?!
- Ну, не надо, не надо… Не убивайтесь так, профессор. Вы же так не убьетесь.
- Убьюсь, если постараюсь.
- Не вздумайте. Вы мне нужны.
- Кажется, я всем нужен, только не пойму, с чего бы. Лучше бы я умер. А еще лучше – если бы Блэк умер. Кстати, это идея.
- Нет, я…
- Тогда я от вас ухожу!
- Ладно. Тем более что Сириус тоже изъявляет желание поскорее сдохнуть.
- Надо же, раз в жизни пришли к единому мнению. Значит, Блэка в расход. Но этого недостаточно. Нужно добавить в мой образ черной краски.
- Застиранное белье подойдет?
- Мало! Серая ночная рубашка. Этого не вынесут даже самые романтичные натуры.
- Я бы не вынесла.
- Вот и пишите, да не как в тот раз.
- Я стараюсь!
- С вами что-то не так, определенно. Вы описываете, как я издеваюсь над Поттером…
- Да, и выходит живенько.
- И всё равно все уверены, что дай нам только волю, как мы немедленно предадимся страсти на первой попавшейся горизонтальной поверхности. А если не попадется горизонтальной – прямо стоя. Я этого не понимаю.
- Наверное, мы перестарались с ненавистью, от которой один шаг до любви. Дыма без огня не бывает. Бьет – значит, любит. Как-то так.
- А если убил совсем – значит, залюбил насмерть. В общем, насчет Блэка мы договорились. Желаю удачи, мадам. Попытайтесь не напортачить.
- Северус, вы переходите все границы. Иногда я просто вас ненавижу.
- Замечательно. Думайте об этом постоянно, это придаст моему портрету достоверности.
- Трудное детство… деревянные котлы, прибитые к полу гвоздями… жестокие одноклассники… сядем и возрыдаем. И не говорите, что вам очень жаль.
- Мне действительно очень…
- И к чему это привело? С Люпином мы уже практически срослись в конгломерат под названием «снупин». Не смейте хихикать. Поттер – все по-прежнему, Малфои – без перемен, Мэри-Сью – в количестве, Гермиона Грейнджер – срочно замуж… и кто ж у нас прибавился? Дамблдор. Нет, вы можете себе такое представить – я с нашим дорогим директором?
- Мне плохо.
- Уверен, не так, как мне.
- Что же делать?
- Как обычно.
- Так у меня ни одного живого персонажа не останется!
- Придумаете новых, было бы о чем сокрушаться. Действуйте, мадам, действуйте, я в вас верю.
- Хорошо бы, чтобы верили не вы, а мои читатели. И не в меня, а мне.
- Аминь.
- Северус, я сдаюсь. Если они и убийство готовы простить, то я уже не знаю!
- Всё, я беру дело в свои руки. Я разработал комплекс мер, которые навсегда обезопасят меня от всяких харассментов.
- Мне заранее страшно.
- Не бойтесь, мадам, прорвемся. Во-первых, вы должны убить Люпина, он мне надоел – то он меня спасает от злых людей, то я его… Моя бы воля, я бы его в клинику сдал. Для опытов.
- Если убить всех, с кем вас… эээ… сводили, тогда магический мир превратится в одно большое пепелище.
- Во-вторых, вы должны написать, что я всю жизнь любил одну женщину.
- Так не бывает.
- Вы фэнтези пишете или что? И потом, бывает. Я вот на днях читал биографию одного маггловского поэта, так он был влюблен в одну особу по имени Лиля, и даже ее замужество его не охладило. Слушайте, а это мысль! Опишите-ка мою пожизненную страсть к Эванс. Никто же не станет влюблять меня в сына, если я любил его мать.
- Эх, Северус, плохо вы знаете фанатов…
- И убейте меня.
- Что?
- Эффектно. С потоками крови. Такая живописная, образцово-показательная смерть, чтобы никто не усомнился. Сможете?
- Легко и с удовольствием. Проще вас убить, чем раз в месяц объяснять всему миру, какой вы отвратительный, а в ответ получать ухмылки и заговорщицкое: «Но мы-то знаем…»
- Вам не позавидуешь.
- После того, как я вас отделаю, мой дорогой, вам точно никто не позавидует.
- Всегда вы обещаете, обещаете…
- На этот раз у меня все получится, как надо. Даже трубы Страшного Суда не поднимут вас из могилы.
- Что я сделала не так?!
- Я умер! Я точно умер! Да умер я, вам говорю!
- Северус, нам очень жаль…
- Куда уполз??????????????????
И роскошная постмодернистская мэрисья от The Mockturtle
Мэри-Сью- Нет, нет и нет. – устало проговорил профессор Снейп. – Никаких вакансий для новых мэри-сью. Я еще старых не выпотрошил! Слышишь, шевелятся?
За плотно запертой дверью чулана и в самом деле кто-то томно вздыхал, серебристо смеялся и божественно горланил дивные эльфийские песни.
- И много их там? – уныло спросила авторша. Просто, чтобы спросить.
- Восемь штук! – гордо отвечал профессор. – Все гриффиндорские. Вот, смотри.
Он на цыпочках подкрался к чулану – там по-прежнему возились, хихикали и пели – и неожиданно строго прикрикнул:
- Двадцать очков с Гриффиндора!
Чулан испуганно притих, затем разродился гнусавым «За что-о, профессор?!»
- Минус двадцать пять! – мстительно перебил Снейп. – За пререкания.
- Дались вам эти гриффиндорцы. – тоскливо сказала авторша. – Моя была бы лучше.
- Я вас умоляю. – скривился профессор. – Эти мэри-сью все на одно лицо. Гриффиндорские, впрочем, повыносливей будут, потому и держу. Для опытов. – досадливо пояснил он, заметив, что авторшина физиономия вытянулась от изумления.
- Моя – не для опытов. – тихо, но твердо сказала авторша. – Моя – для души.
Для души! Профессор Снейп утомленно возвел очи горе. Последний раз он попался на эту удочку тома три назад, когда две кобылистые старшекурсницы неожиданно записались на все его факультативы и сознались, потупив очи, что готовы посвятить зельеварению всю оставшуюся жизнь. Он растаял, старый дурак; он щедро снабжал их реактивами и помогал решать задачи из сборника для поступающих в ВУЗы, пока однажды ополоумевшие от страсти девицы едва не загнали его в тот самый чулан.
- Эксперимент! – долдонила авторша. – Новое слово в мэрисьюведеньи! Милая, скромная, незаметная постмодернистская мэри-сью! На любых условиях, профессор!
Снейп сдвинул брови к переносице. Свято место пусто не бывает. Откажешься от одной – немедля набегут другие. Непостмодернистские и без всякого разрешения. Майся с ними потом. Лови на занятиях томные взгляды. Находи в столе записочки сомнительного содержания, от которых старую деву Минерву МакГонагалл точно хватил бы удар…
- Все чисто, невинно и романтично! – будто прочтя его мысли, увещевала авторша. – Рейтинг не выше PG! Объект не старше второго курса! Исключительно дочерние чувства!
- И чтоб никаких детишек Вольдеморта. – безапелляционно заявил профессор. – А также сестер-близнецов Поттера, прямых потомков Салазара Слизерина и певчих эльфийских принцесс. – последнее, ввиду звуков, доносившихся из чулана, было особенно актуально: там уже оправились от шока и завыли «А Элберет Гилтониэль».
- Как скажете, док! – легко согласилась авторша. Пожалуй, даже подозрительно легко.
- Оборотней тоже не надо! – поспешно предупредил Снейп, вспомнив о невменяемом фан-клубе Ремуса Люпина. - И да, любая попытка вымыть мне голову будет считаться дисквалификацией.
- Спокойствие, профессор. – авторша торжествующе захлопнула блокнот. – До конца учебного года никакого мытья головы. Увидимся в сентябре!
Северус Снейп недоуменно вздернул брови. Обычно мэрисью бесцеремонно заявлялись в Хогвартс в середине учебного процесса и с первого же занятия выбивались в отличники.
- Экстернатура – не наш метод. – улыбаясь, пояснила авторша, прежде чем растаять в сгустившемся воздухе текстуальной реальности. – Надо же экономить авторский произвол.
…Новички не производили на Снейпа никакого впечатления. Ну ровным счетом никакого.
Две невдолбенно прекрасные барышни со всей определенностью предназначались Малфою. Еще одна не по годам развитая особа едва не выпрыгивала из тесных джинсов при виде очкарика Поттера. На долю Снейпа, при поверхностном осмотре, не приходилось никого.
Ни одной романтической бледной немочи в бархатной мантии чернее ночи.
Ни одной жизнерадостной дуры в облаке непокорных блондинистых кудрей.
Ни одной роковой рыжей бестии, со вкусом украшенной сияющими изумрудами глаз (была такая в позапрошлом году, хиленькая, правда – на то, чтобы воплотить в жизнь эту смелую текстуальную фантазию, у ее создательницы ушла туева хуча произволу).
И никакой обещанной постмодернистской мэрисью.
Впрочем, профессор уже имел кой-какой опыт по части творчества фанфикописцев и не расстраивался. Он знал верное средство выводить синтетические образования на чистую воду и собирался применить его незамедлительно.
- Вопрос к аудитории! – сказал он скрипуче, обводя притихших первокурсников тяжелым взглядом. – Те, кто усвоил программу курса зельеварения дома, с мамой, с бабушкой, с репетитором или каким-то неведомым науке образом знал ее с рождения, поднимите руки.
Грохнули крышки парт: это с готовностью взвились в воздух малфоевские и поттеровская мэри-сью.
- Вон отсюда. – подождав, пока барышни примут подобающие случаю позы, тонко улыбнулся Снейп. – Да-да, вы не ослышались, именно ВОН. У меня аллергия на вундеркиндов. Шибко умных я не люблю. Уж за шесть-то томов можно было усвоить!
Аудитория подавленно молчала. В гробовой тишине оскорбленные мэри-сью собрали книжки и строем двинули за дверь.
- Вы не имеете права! – звонким от негодования голосом сказала одна из них, естественно, гриффиндорская.
- Минус десять очков с Гриффиндора! – довольно констатировал Снейп, поплотней запирая за девицами дверь. – И так будет с каждым, кто возьмется демонстрировать мне свои несовместимые со здравым смыслом способности. Я, кто не понял, въедлив и циничен, но вы знали, на что шли. Так что открыли учебники на странице четыре…
…Монотонно и неумолимо продвигался к концу первый семестр. Поголовье мэри-сью стремительно сокращалось, что позволило, наконец, привести в божеский вид школьное расписание (взбаломошные девицы то и дело порывались устраивать спаренные занятия со старшими курсами, на которых учились Поттер и Малфой). Громким скандалом и чередою шумных исключений кончилась драка прекрасных ловчих из конкурирующих команд по квиддичу. Интернациональная бригада эльфиек из подколледжа имени Патриса Лумумбы была поймана с поличным на попытке протащить в Хогвартс постороннего, а именно Леголаса. Еще несколько энтузиасток с треском вылетели из школы за попытку грубого изнасилования насмерть перепуганного Малфоя.
На Снейпову долю по-прежнему не приходилось ничего.
Профессор наслаждался тишиной и покоем. Занятия с обезмэрисьюшенным первым курсом сделались для него настоящей отдушиной. Иногда он забывался настолько, что преступно нарушал рамки данного ему Самой Главной Авторшей амплуа.
Он взялся вести два факультатива и дополнительные занятия для отстающих и достиг невиданных успехов. На республиканской олимпиаде по зельеварению команда Хогвартса, невзирая на повальную коррупцию в министерстве образования, заняла первые места.
Снейп торжествовал. В его немытой голове умиротворенно зрела мысль о возможном назначении на должность преподавателя Защиты от Темных Сил и повышенной тринадцатой зарплате. Он перестал называть отстающих магглоподобными имбецилами, повысив их в звании до хронических тупиц.
Таковых к концу первого семестра оставалось всего трое: двое безнадежных и одна подлежащая усыплению. Толщина их черепных коробок оказалась непреодолимой, но Снейп, к вящему удивлению коллег, не испытывал никакого злорадства. К Рождеству он поставил двоим безнадежным незаслуженное, но желанное «удовлетворительно», а подлежащую усыплению запер в кабинете наедине с решебником и благоразумно отчалил, давая несчастной возможность списать.
Долгих сорок минут болтался профессор по коридорам, чаевничал в учительской и пытался изподтишка наколдовать прощелыге Поттеру поросячий хвост; а когда вернулся в кабинет, обнаружил злополучную ученицу судорожно рыдающей над чистым листком.
- Мисс Такая-то! – взорвался Снейп, потрясая перед барышней решебником. – Это Мерлин знает что такое! У вас не хватило ума даже переписать готовый вариант!
- Я не могу-у! – рыдала мисс Такая-то. – Я невдолбенно честная мэри-сью-у-у!
Столь неожиданное признание выбило профессора из колеи. Он плюхнулся за учительский стол и осоловело уставился на костлявое зареванное созданье с жидкими косичками и конопатой переносицей.
- Ничего не понимаю. – пробормотал он, наконец. – Какая же вы мэри-сью? Мэри-сью – это вот, - руки профессора очертили в воздухе подобие песочных часов, - и вот, - ребром ладони он обозначил среднестатистическую длину шелковистых, блестящих, пушистых и густых мэрисьюшных волос. – А еще у них, как правило, есть какой-нибудь сверхъестественный дар…
- Я п-п-пы-п-постмодернистская мэри-сью! – пуще прежнего зарыдала девица, с грохотом впечатывая в парту пунцовый от переживаний лоб. – Сверхъестественно тупая и невероятно честная-а-а-а! Как я жить-то дальше бу-у-уду-у-у-у! – она шумно высморкалась в промокашку и подняла на Снейпа покрасневшие глаза.
- Сволочь твоя авторша! – с чувством проговорил профессор, ужасаясь открывшимся перед барышней перспективам. – Так изуродовать человека! Женевской конвенции на нее нет!
С этими словами он извлек из складок мантии замусоленный платок и неловко протянул его зареванной мэри-сью. Та с готовностью вытерла им сопли и, смущаясь, пообещала постирать.
- Чего уж там. – растрогался профессор. – Поставлю я тебе тройку. Даром поставлю. Только не скули.
Постмодернистская мэри-сью отчаянно замотала головой, и слезы хлынули из ее тусклых глаз с новой силой.
- Не могу я так! – причитала она. – Это нечестно!
Профессор шумно вздохнул. Быстро прошелся по кабинету, создавая руквами мантии нехилый сквозняк.
- Ладно. – процедил он сквозь зубы. - Мне за это деньги платят, в конце концов. Бери учебник, чудовище. Попробую объяснить…
И от нее же прекрасное
"Зато профессор Снейп за лето изменился до полной неузнаваемости. После трехмесячных курсов дозиметристов с обязательной практикой в боевых соединениях Северного Флота он научился распознавать на вкус большинство смертоносных зелий, самые ядовитые из которых смачно закусывал огурцом. Огурцы профессор воровал в соседнем зеленхозе, а образовавшимся выхлопом без труда отпугивал все известные науке виды мэри-сью. Из глубин астрала на это непотребство печально взирал директор Дамблдор.
Дамблдор за лето изменился не сильно, потому что умер. Будем считать, что ему повезло. "
Вот тут исчо
собственно текст неизвестно чьего авторства? ясно выражающий мою позицию по поводу сослешивания профессора с кем бы то ни было
воот
Разговор Ро с Северусом Снейпом
- Мадам, я от вас ухожу.
- Вы не можете этого сделать!
- Нет, могу. Я расторгаю контракт.
- Но почему?
- Вы знаете. То, что со мной делают ваши так называемые поклонники –противоестественно.
- Северус, мне очень жаль, но я не виновата. По правде говоря, я вас так описала, что не понимаю, как ваш образ вообще мог вызвать у кого-то мысли о сексе.
- Не говорите мне этого слова, от него мне становится дурно. Наверное, вы где-то допустили промашку. Упомянули мою хорошую фигуру или еще что-нибудь в этом роде.
- Да вы сами почитайте!
- Да… да, действительно. Ни единой бреши в доспехах самого отвратительного в мире типа. Наверное, они сумасшедшие; хорошо еще, их мало. И все же – вы должны прекратить это безумие.
- Дайте подумать. По книге снимают фильм. Подберем на вашу роль актера, который будет лет на двадцать вас старше.
- На тридцать!
- Северус…
- На сорок!
- Господи, Северус, столько не живут. Успокойтесь. Все будет в порядке. В интервью я очерню вас, как смогу.
- Вы уж постарайтесь.
- Я опишу вас, как злобного мерзавца – устраивает?
- Конечно. Ведь это чистая правда!
- Всё, я ухожу!
- Спокойно, не надо нервничать.
- Я не нервничаю, я в бешенстве! Вы это видели, а? А это?! Вы посмотрите, сколько их!
- Не надо швырять в меня распечатками. Я читала. Это ужасно.
- «Ужасно» - слабо сказано. Я бы еще пережил всяких девочек – Мерлин, дай мне силы! – но Поттера… Поттера я не переживу.
- Северус, мне очень жаль. Однако вы не должны меня обвинять - я выполнила свои обещания.
- Этот ваш актер меня погубил. Зачем он устроил фарс в Дуэльном клубе?
- И вовсе не фарс. Очень эффектно получилось.
- Вот именно!
- Вообще-то, его так затянули в корсет, что по всем законам анатомии он должен был только стоять столбом и хлопать глазами. Вот что значит – вжился в роль. Спокойно, Северус, спокойно! Обещаю, в следующих фильмах я попрошу вырезать максимальное количество эпизодов с его участием, и на экране он будет появляться не больше, чем на десять минут.
- На три!
- Нет, так нельзя.
- Эти извращенки укладывают меня в постель с Поттером и с Малфоем-младшим – да как я могу захотеть таких сопляков, а главное, как они могут захотеть меня?! Они утверждают, что я сплю с лохматой подружкой Поттера и с придурком Локхартом! Смакуя подробности. И вы мне тут…
- Северус, хотите, я напишу, что у вас плохие зубы?
- Да, да, да! И снова скажите, что я ужасен. Повторите несколько раз прямым текстом: «Северус Снейп – мерзкий, злобный, сальноволосый ублюдок, и надо быть не в своем уме, чтобы на него польстится». Распишите подробно, как я издеваюсь над Поттером – пусть всем станет понятно, что мы друг друга ненавидим и не захотим быть вместе, даже если высадить нас вдвоем на необитаемый остров или запереть в камере размерами два на два.
- Я сумею их убедить, Северус. Будьте спокойны, я все устрою.
- Северус, мне действительно очень жаль.
- Ну, хорошо, пусть Поттер. Пусть. Я уже смирился. Я даже как-то к нему привык. Пусть Малфои всех поколений. Пусть понаехавший тут молодняк женского пола в прозрачных тряпочках, которые они для чего-то надевают на верхнюю половину туловища - уж ходили бы голые. Но для чего вы впустили в книгу Блэка?!
- Ну, не надо, не надо… Не убивайтесь так, профессор. Вы же так не убьетесь.
- Убьюсь, если постараюсь.
- Не вздумайте. Вы мне нужны.
- Кажется, я всем нужен, только не пойму, с чего бы. Лучше бы я умер. А еще лучше – если бы Блэк умер. Кстати, это идея.
- Нет, я…
- Тогда я от вас ухожу!
- Ладно. Тем более что Сириус тоже изъявляет желание поскорее сдохнуть.
- Надо же, раз в жизни пришли к единому мнению. Значит, Блэка в расход. Но этого недостаточно. Нужно добавить в мой образ черной краски.
- Застиранное белье подойдет?
- Мало! Серая ночная рубашка. Этого не вынесут даже самые романтичные натуры.
- Я бы не вынесла.
- Вот и пишите, да не как в тот раз.
- Я стараюсь!
- С вами что-то не так, определенно. Вы описываете, как я издеваюсь над Поттером…
- Да, и выходит живенько.
- И всё равно все уверены, что дай нам только волю, как мы немедленно предадимся страсти на первой попавшейся горизонтальной поверхности. А если не попадется горизонтальной – прямо стоя. Я этого не понимаю.
- Наверное, мы перестарались с ненавистью, от которой один шаг до любви. Дыма без огня не бывает. Бьет – значит, любит. Как-то так.
- А если убил совсем – значит, залюбил насмерть. В общем, насчет Блэка мы договорились. Желаю удачи, мадам. Попытайтесь не напортачить.
- Северус, вы переходите все границы. Иногда я просто вас ненавижу.
- Замечательно. Думайте об этом постоянно, это придаст моему портрету достоверности.
- Трудное детство… деревянные котлы, прибитые к полу гвоздями… жестокие одноклассники… сядем и возрыдаем. И не говорите, что вам очень жаль.
- Мне действительно очень…
- И к чему это привело? С Люпином мы уже практически срослись в конгломерат под названием «снупин». Не смейте хихикать. Поттер – все по-прежнему, Малфои – без перемен, Мэри-Сью – в количестве, Гермиона Грейнджер – срочно замуж… и кто ж у нас прибавился? Дамблдор. Нет, вы можете себе такое представить – я с нашим дорогим директором?
- Мне плохо.
- Уверен, не так, как мне.
- Что же делать?
- Как обычно.
- Так у меня ни одного живого персонажа не останется!
- Придумаете новых, было бы о чем сокрушаться. Действуйте, мадам, действуйте, я в вас верю.
- Хорошо бы, чтобы верили не вы, а мои читатели. И не в меня, а мне.
- Аминь.
- Северус, я сдаюсь. Если они и убийство готовы простить, то я уже не знаю!
- Всё, я беру дело в свои руки. Я разработал комплекс мер, которые навсегда обезопасят меня от всяких харассментов.
- Мне заранее страшно.
- Не бойтесь, мадам, прорвемся. Во-первых, вы должны убить Люпина, он мне надоел – то он меня спасает от злых людей, то я его… Моя бы воля, я бы его в клинику сдал. Для опытов.
- Если убить всех, с кем вас… эээ… сводили, тогда магический мир превратится в одно большое пепелище.
- Во-вторых, вы должны написать, что я всю жизнь любил одну женщину.
- Так не бывает.
- Вы фэнтези пишете или что? И потом, бывает. Я вот на днях читал биографию одного маггловского поэта, так он был влюблен в одну особу по имени Лиля, и даже ее замужество его не охладило. Слушайте, а это мысль! Опишите-ка мою пожизненную страсть к Эванс. Никто же не станет влюблять меня в сына, если я любил его мать.
- Эх, Северус, плохо вы знаете фанатов…
- И убейте меня.
- Что?
- Эффектно. С потоками крови. Такая живописная, образцово-показательная смерть, чтобы никто не усомнился. Сможете?
- Легко и с удовольствием. Проще вас убить, чем раз в месяц объяснять всему миру, какой вы отвратительный, а в ответ получать ухмылки и заговорщицкое: «Но мы-то знаем…»
- Вам не позавидуешь.
- После того, как я вас отделаю, мой дорогой, вам точно никто не позавидует.
- Всегда вы обещаете, обещаете…
- На этот раз у меня все получится, как надо. Даже трубы Страшного Суда не поднимут вас из могилы.
- Что я сделала не так?!
- Я умер! Я точно умер! Да умер я, вам говорю!
- Северус, нам очень жаль…
- Куда уполз??????????????????
И роскошная постмодернистская мэрисья от The Mockturtle
Мэри-Сью- Нет, нет и нет. – устало проговорил профессор Снейп. – Никаких вакансий для новых мэри-сью. Я еще старых не выпотрошил! Слышишь, шевелятся?
За плотно запертой дверью чулана и в самом деле кто-то томно вздыхал, серебристо смеялся и божественно горланил дивные эльфийские песни.
- И много их там? – уныло спросила авторша. Просто, чтобы спросить.
- Восемь штук! – гордо отвечал профессор. – Все гриффиндорские. Вот, смотри.
Он на цыпочках подкрался к чулану – там по-прежнему возились, хихикали и пели – и неожиданно строго прикрикнул:
- Двадцать очков с Гриффиндора!
Чулан испуганно притих, затем разродился гнусавым «За что-о, профессор?!»
- Минус двадцать пять! – мстительно перебил Снейп. – За пререкания.
- Дались вам эти гриффиндорцы. – тоскливо сказала авторша. – Моя была бы лучше.
- Я вас умоляю. – скривился профессор. – Эти мэри-сью все на одно лицо. Гриффиндорские, впрочем, повыносливей будут, потому и держу. Для опытов. – досадливо пояснил он, заметив, что авторшина физиономия вытянулась от изумления.
- Моя – не для опытов. – тихо, но твердо сказала авторша. – Моя – для души.
Для души! Профессор Снейп утомленно возвел очи горе. Последний раз он попался на эту удочку тома три назад, когда две кобылистые старшекурсницы неожиданно записались на все его факультативы и сознались, потупив очи, что готовы посвятить зельеварению всю оставшуюся жизнь. Он растаял, старый дурак; он щедро снабжал их реактивами и помогал решать задачи из сборника для поступающих в ВУЗы, пока однажды ополоумевшие от страсти девицы едва не загнали его в тот самый чулан.
- Эксперимент! – долдонила авторша. – Новое слово в мэрисьюведеньи! Милая, скромная, незаметная постмодернистская мэри-сью! На любых условиях, профессор!
Снейп сдвинул брови к переносице. Свято место пусто не бывает. Откажешься от одной – немедля набегут другие. Непостмодернистские и без всякого разрешения. Майся с ними потом. Лови на занятиях томные взгляды. Находи в столе записочки сомнительного содержания, от которых старую деву Минерву МакГонагалл точно хватил бы удар…
- Все чисто, невинно и романтично! – будто прочтя его мысли, увещевала авторша. – Рейтинг не выше PG! Объект не старше второго курса! Исключительно дочерние чувства!
- И чтоб никаких детишек Вольдеморта. – безапелляционно заявил профессор. – А также сестер-близнецов Поттера, прямых потомков Салазара Слизерина и певчих эльфийских принцесс. – последнее, ввиду звуков, доносившихся из чулана, было особенно актуально: там уже оправились от шока и завыли «А Элберет Гилтониэль».
- Как скажете, док! – легко согласилась авторша. Пожалуй, даже подозрительно легко.
- Оборотней тоже не надо! – поспешно предупредил Снейп, вспомнив о невменяемом фан-клубе Ремуса Люпина. - И да, любая попытка вымыть мне голову будет считаться дисквалификацией.
- Спокойствие, профессор. – авторша торжествующе захлопнула блокнот. – До конца учебного года никакого мытья головы. Увидимся в сентябре!
Северус Снейп недоуменно вздернул брови. Обычно мэрисью бесцеремонно заявлялись в Хогвартс в середине учебного процесса и с первого же занятия выбивались в отличники.
- Экстернатура – не наш метод. – улыбаясь, пояснила авторша, прежде чем растаять в сгустившемся воздухе текстуальной реальности. – Надо же экономить авторский произвол.
…Новички не производили на Снейпа никакого впечатления. Ну ровным счетом никакого.
Две невдолбенно прекрасные барышни со всей определенностью предназначались Малфою. Еще одна не по годам развитая особа едва не выпрыгивала из тесных джинсов при виде очкарика Поттера. На долю Снейпа, при поверхностном осмотре, не приходилось никого.
Ни одной романтической бледной немочи в бархатной мантии чернее ночи.
Ни одной жизнерадостной дуры в облаке непокорных блондинистых кудрей.
Ни одной роковой рыжей бестии, со вкусом украшенной сияющими изумрудами глаз (была такая в позапрошлом году, хиленькая, правда – на то, чтобы воплотить в жизнь эту смелую текстуальную фантазию, у ее создательницы ушла туева хуча произволу).
И никакой обещанной постмодернистской мэрисью.
Впрочем, профессор уже имел кой-какой опыт по части творчества фанфикописцев и не расстраивался. Он знал верное средство выводить синтетические образования на чистую воду и собирался применить его незамедлительно.
- Вопрос к аудитории! – сказал он скрипуче, обводя притихших первокурсников тяжелым взглядом. – Те, кто усвоил программу курса зельеварения дома, с мамой, с бабушкой, с репетитором или каким-то неведомым науке образом знал ее с рождения, поднимите руки.
Грохнули крышки парт: это с готовностью взвились в воздух малфоевские и поттеровская мэри-сью.
- Вон отсюда. – подождав, пока барышни примут подобающие случаю позы, тонко улыбнулся Снейп. – Да-да, вы не ослышались, именно ВОН. У меня аллергия на вундеркиндов. Шибко умных я не люблю. Уж за шесть-то томов можно было усвоить!
Аудитория подавленно молчала. В гробовой тишине оскорбленные мэри-сью собрали книжки и строем двинули за дверь.
- Вы не имеете права! – звонким от негодования голосом сказала одна из них, естественно, гриффиндорская.
- Минус десять очков с Гриффиндора! – довольно констатировал Снейп, поплотней запирая за девицами дверь. – И так будет с каждым, кто возьмется демонстрировать мне свои несовместимые со здравым смыслом способности. Я, кто не понял, въедлив и циничен, но вы знали, на что шли. Так что открыли учебники на странице четыре…
…Монотонно и неумолимо продвигался к концу первый семестр. Поголовье мэри-сью стремительно сокращалось, что позволило, наконец, привести в божеский вид школьное расписание (взбаломошные девицы то и дело порывались устраивать спаренные занятия со старшими курсами, на которых учились Поттер и Малфой). Громким скандалом и чередою шумных исключений кончилась драка прекрасных ловчих из конкурирующих команд по квиддичу. Интернациональная бригада эльфиек из подколледжа имени Патриса Лумумбы была поймана с поличным на попытке протащить в Хогвартс постороннего, а именно Леголаса. Еще несколько энтузиасток с треском вылетели из школы за попытку грубого изнасилования насмерть перепуганного Малфоя.
На Снейпову долю по-прежнему не приходилось ничего.
Профессор наслаждался тишиной и покоем. Занятия с обезмэрисьюшенным первым курсом сделались для него настоящей отдушиной. Иногда он забывался настолько, что преступно нарушал рамки данного ему Самой Главной Авторшей амплуа.
Он взялся вести два факультатива и дополнительные занятия для отстающих и достиг невиданных успехов. На республиканской олимпиаде по зельеварению команда Хогвартса, невзирая на повальную коррупцию в министерстве образования, заняла первые места.
Снейп торжествовал. В его немытой голове умиротворенно зрела мысль о возможном назначении на должность преподавателя Защиты от Темных Сил и повышенной тринадцатой зарплате. Он перестал называть отстающих магглоподобными имбецилами, повысив их в звании до хронических тупиц.
Таковых к концу первого семестра оставалось всего трое: двое безнадежных и одна подлежащая усыплению. Толщина их черепных коробок оказалась непреодолимой, но Снейп, к вящему удивлению коллег, не испытывал никакого злорадства. К Рождеству он поставил двоим безнадежным незаслуженное, но желанное «удовлетворительно», а подлежащую усыплению запер в кабинете наедине с решебником и благоразумно отчалил, давая несчастной возможность списать.
Долгих сорок минут болтался профессор по коридорам, чаевничал в учительской и пытался изподтишка наколдовать прощелыге Поттеру поросячий хвост; а когда вернулся в кабинет, обнаружил злополучную ученицу судорожно рыдающей над чистым листком.
- Мисс Такая-то! – взорвался Снейп, потрясая перед барышней решебником. – Это Мерлин знает что такое! У вас не хватило ума даже переписать готовый вариант!
- Я не могу-у! – рыдала мисс Такая-то. – Я невдолбенно честная мэри-сью-у-у!
Столь неожиданное признание выбило профессора из колеи. Он плюхнулся за учительский стол и осоловело уставился на костлявое зареванное созданье с жидкими косичками и конопатой переносицей.
- Ничего не понимаю. – пробормотал он, наконец. – Какая же вы мэри-сью? Мэри-сью – это вот, - руки профессора очертили в воздухе подобие песочных часов, - и вот, - ребром ладони он обозначил среднестатистическую длину шелковистых, блестящих, пушистых и густых мэрисьюшных волос. – А еще у них, как правило, есть какой-нибудь сверхъестественный дар…
- Я п-п-пы-п-постмодернистская мэри-сью! – пуще прежнего зарыдала девица, с грохотом впечатывая в парту пунцовый от переживаний лоб. – Сверхъестественно тупая и невероятно честная-а-а-а! Как я жить-то дальше бу-у-уду-у-у-у! – она шумно высморкалась в промокашку и подняла на Снейпа покрасневшие глаза.
- Сволочь твоя авторша! – с чувством проговорил профессор, ужасаясь открывшимся перед барышней перспективам. – Так изуродовать человека! Женевской конвенции на нее нет!
С этими словами он извлек из складок мантии замусоленный платок и неловко протянул его зареванной мэри-сью. Та с готовностью вытерла им сопли и, смущаясь, пообещала постирать.
- Чего уж там. – растрогался профессор. – Поставлю я тебе тройку. Даром поставлю. Только не скули.
Постмодернистская мэри-сью отчаянно замотала головой, и слезы хлынули из ее тусклых глаз с новой силой.
- Не могу я так! – причитала она. – Это нечестно!
Профессор шумно вздохнул. Быстро прошелся по кабинету, создавая руквами мантии нехилый сквозняк.
- Ладно. – процедил он сквозь зубы. - Мне за это деньги платят, в конце концов. Бери учебник, чудовище. Попробую объяснить…
И от нее же прекрасное
"Зато профессор Снейп за лето изменился до полной неузнаваемости. После трехмесячных курсов дозиметристов с обязательной практикой в боевых соединениях Северного Флота он научился распознавать на вкус большинство смертоносных зелий, самые ядовитые из которых смачно закусывал огурцом. Огурцы профессор воровал в соседнем зеленхозе, а образовавшимся выхлопом без труда отпугивал все известные науке виды мэри-сью. Из глубин астрала на это непотребство печально взирал директор Дамблдор.
Дамблдор за лето изменился не сильно, потому что умер. Будем считать, что ему повезло. "
Вот тут исчо
@темы: прогарепоттера, The Mockturtle
