Live long and fuck off
Он ей вместо кота - лежит на коленях кругло и тепло, и бормочет:
от таких уходил, не тебе чета, ты-то стара, и нога под тобою не та;
меня-то каждая хочет. Почеши вот тут и прощай.
Она говорит, храбрый мой, не серчай, я глупая баба, почешу – и прощай,
чаю, может быть, хочешь? А он всё с колен не сходит, ругает её и хвалится:
мне любая под ноги валится, не тебе, конопатой, меня удержать, ускользну сейчас -
только вот чаю. Она думает, бедный мой, храбрый, придурковатый.
Хоть бы раз, хотя один бы ушёл, я бы знала тогда, что есть вечный свет,
а меня иногда не бывает. Только ты, как все, не нашёл
ту тропинку, где смерти нет. Бедный мой, храбрый, мой колобок,
давай почешу тебе спинку.
mARTA kETRO
от таких уходил, не тебе чета, ты-то стара, и нога под тобою не та;
меня-то каждая хочет. Почеши вот тут и прощай.
Она говорит, храбрый мой, не серчай, я глупая баба, почешу – и прощай,
чаю, может быть, хочешь? А он всё с колен не сходит, ругает её и хвалится:
мне любая под ноги валится, не тебе, конопатой, меня удержать, ускользну сейчас -
только вот чаю. Она думает, бедный мой, храбрый, придурковатый.
Хоть бы раз, хотя один бы ушёл, я бы знала тогда, что есть вечный свет,
а меня иногда не бывает. Только ты, как все, не нашёл
ту тропинку, где смерти нет. Бедный мой, храбрый, мой колобок,
давай почешу тебе спинку.
mARTA kETRO